Как писал в своей статье Марат Айдагулов — при запуске пилотных проектов исламского банкинга в России важно учитывать его специфику и отличия от традиционных финансовых организаций. Это и происходит в настоящее время.


На Международном форуме в Казане внесли законопроект в Государственную Думу о внедрении исламского банкинга. Пилотными регионами по реализации проекта стали: республики Татарстан, Башкортостан, Чечня и Дагестан.

Какие риски и перспективы сулит предпринимателям стремительно меняющаяся обстановка? Экономист Марат Айдагулов назвал основные тренды осени 2022: угасание старых торговых связей и перспектива формирования новых, внедрение актуальных финансовых инструментов, перезагрузка российской космической программы.

Текущие политические события особенно остро подчеркивают проблему международного сотрудничества в условиях стремительно меняющихся реалий на мировой политической арене.

Так или иначе, все значимые обсуждения этой осени, в том числе треки Восточного Экономического Форума 2022, крутятся именно вокруг этой темы.

Хотим мы того или нет, стремительно меняющая международная ситуация вносит свои коррективы в экономические процессы, причем коррективы эти совершенно разного характера.


С одной стороны, в условиях санкций и стремительно меняющихся отношениях с Евросоюзом, — основным торговым партнером России, на долю которого только в 2021 году пришлось 36% всего внешнеторгового оборота РФ — одним из приоритетных направлений сотрудничества является наращивание товарооборота со странами, сохраняющими нейтралитет и не поддерживающими антироссийские санкции: в первую очередь, эксперты предсказывают рост доли оборота с Индией и Китаем, а также другими государствами, входящими в ЕАЭС, БРИКС и ШОС.

С другой стороны, подобная перестройка торговых связей, очевидно, займёт время, что открывает российским компаниям ряд прекрасных возможностей для импортозамещения: наступает самое удачное время занять ниши, освободившиеся после ухода иностранных компаний с рынка. Согласно данным 2021 года, доля ряда западных брендов в российском сегменте составляла свыше 100,3 млрд. рублей, в целом же объём рынка стремится к 200 млрд. рублей в год. Безусловно, на данный момент работает параллельный импорт, благодаря которому рынок в какой-то мере заполняется товарами ушедших брендов, однако глава Минпромторга и вице-премьер Денис Мантуров подтвердил продление параллельного импорта лишь на 2023 год, заявив, что рассуждать об этой мере после 2023 года ещё рано.

Поэтому у отечественных компаний есть все шансы на то, чтобы взять внутренний рынок: учитывая современные возможности, в особенности в сфере e-commerce, выход на рынок становится все доступнее для малых и микропредприятий.

Я подробно это рассматривал в своей статье «Lamoda или новая «Крестьянка»?». Важно также, что анализируя публичные заявления правительства можно говорить о том, что запрос на развитие внутреннего рынка есть со стороны государства,
более того, наличие этого запроса подтверждается развитием инструментов помощи малому бизнесу: льготных субсидий, особых условий кредитования и аренды, бесплатных курсов от Корпорации МСП и так далее.


Ещё в марте Financial Times сообщило о том, что ужесточение антироссийских санкций может пошатнуть доминирование американской валюты в мире, более того, за последние 20 лет уже произошло общее снижение доли американского доллара в международных резервах с 70% до 60%.

Глава Правительства РФ Михаил Мишустин подписал поручение о подготовке пакета законопроектов по регулированию криптовалют. Ожидаемо, что первая сфера где будут применяться эти деньги станет международная торговля.

На данный момент, открытие криптокошельков возможно за пределами Российской Федерации, чем многие и пользуются, суть же предложения Минфина заключается в том, чтобы у людей появилась возможность открыть подобный кошелёк непосредственно в России. Кошельки при этом подразумевается сделать аналогичные тем, что сейчас открываются в интернете, но открытие их в РФ будет возможно сделать поднадзорным ЦБ субъектам.

Банк России же планирует активно продвигать использование цифрового рубля при осуществлении трансграничных расчетов. Платформу для цифрового рубля создал ЦБ ещё в декабре 2021 года, именно через эту платформу будет осуществляться эмиссия (выпуск) цифрового рубля, а также открытие кошельков клиентам и банкам. Для дополнительного удобства планируется запуск мобильного приложения. Эльвира Набиуллина отметила, что в эксперименте по внедрению цифрового рубля уже активно участвуют множество российских банков.


В начале сентября генеральный директор Роскосмоса Юрий Борисов объявил о сроках реализации первой лунной миссии в истории современной России — «Луна-25». В рамках проекта планируется отправить на спутник автоматический зонд. Новый старт назначен на 2023 год. Задачами проекта являются отработка ряда технологий мягкой посадки в околополярной области, а также проведение контактных исследований определённого района южного полюса Луны, и эта миссия переносится уже далеко не в первый раз. Также, Роскосмос приостановил сотрудничество с Европой по проекту пуска ракет «Союз» с космодрома Куру и выступил с инициативой по завершению сотрудничества с США, Японией, Канадой и Евросоюзом на Международной космической станции.

Если говорить о плюсах сложившейся ситуации, нельзя не отметить тот факт, что именно она может служить толчком для развития национальных проектов в космической сфере, особенно сейчас, когда интерес к космосу растёт с каждым годом. Более того, «космический рынок» как таковой расширяется, как никогда раньше, мы смело можем говорить об активном участии в нём тех стран, о которых совсем недавно, казалось бы, в этом контексте не могло идти и речи – ОАЭ, Индии, Китая и прочих – что открывает новые пути сотрудничества.

Сфера космических исследований связана с огромным количеством рабочих мест, учебных заведений, уникальных производств и торговых ассоциаций. Космос является уникальным ресурсом с точки зрения экономики и экологии, космос – это универсальная страховка для всех нас в вопросе безопасности, а главное – в вопросах человечности.

Про космос и направления возможной работы в этой сфере можно еще подробнее почитать в моем материале.

Как можно заметить, всеобщее внимание сейчас направлено на, казалось бы, противоположные тенденции: на развитие внутреннего российского рынка и на установление новых связей в международных экономических отношениях. Фактически же, все эти тенденции тесно связаны. Пересмотр существующих торговых связей, внедрение новых финансовых инструментов и открытие новых возможностей для развития космической программы – всё это сводится к одной мысли: текущая мировая ситуация даёт российским предпринимателям ряд принципиально новых возможностей по освоению ниш, которые ранее казались занятыми или недоступными.

С уважением, Марат Айдагулов.

Прогнозы Марата Айдагулова, относительно государственного регулирования криптовалюты воплощаются в жизнь.


Вчера Михаил Мишустин поручил к 19 декабря 2022 года согласовать проекты законов, регулирующих выпуск и обращение цифровой валюты на территории РФ. Это позволит не только привлечь новых игроков на финансовый рынок России, но и минимизировать мошеннические схемы, связанные с криптовалютой.

Благодарю вас за прочтение!

С уважением, Марат Айдагулов.

Посетите мой Официальный Сайт: маратайдагулов.рф/

Подписывайтесь во “В Контакте”

Присоединяйтесь в “livejournal”

Читайте в «Яндекс Дзен»

Следите за новостями в «Телеграм канале»

Просматривайте «Блог»

#айдагулов марат #айдагулов марат шамильевич #айдагулов финансист #айдагулов общественный деятель

Экономист и общественный деятель Марат Айдагулов считает, что сфера коммерческого образования очень быстро развивается и поэтому представляет большой интерес для бизнеса. В своей статье «Высшее образование VS EdTech» он дал анализ современной ситуации в EdTech.


«Образовательный рынок выглядит сегодня очень перспективным и быстрорастущим, причем как с точки зрения открытия бизнеса, так и с точки зрения инвестиций в уже существующие проекты», — пишет Айдагулов.
Он отмечает, что согласно прогнозам аналитиков, объём мирового рынка образования к 2025 году составит $7,3 трлн. А в 2020 году капитал инвестиций в сферу EdTech составил $227 млрд. При этом объём рынка в России оценивается уже в 80 млрд. руб. и, по экспертным оценкам, он имеет стабильный прирост на 15-20% в год.

При этом Айдагулов подчеркнул, что сфера EdTech это не только онлайн образование.

«Нужно понимать, что, строго говоря, термин EdTech не является синонимом онлайн образования, он подразумевает в том числе и ряд цифровых технологий, делающих образовательный процесс более удобным. Так, говоря об EdTech, нужно иметь в виду не только непосредственно курсы, школы или университеты, работающие в онлайн-формате, но и целые системы для оптимизации обучения, отдельные платформы для его организации, а также технологии для образовательных учреждений: например, технологии блокчейн, применение искусственного интеллекта, использование устройств виртуальной (VR) или дополненной реальности (AR)», — объясняет эксперт.
Среди наиболее востребованных направлений Марат Айдагулов называет сферы IT и маркетинга.

«Наибольшей востребованностью в России пользуются различные варианты дополнительного обучения для взрослых, в том числе курсы повышения квалификации, освоение новых профессий и обучение иностранным языкам: тут абсолютное лидерство занимает обучение IT-профессиям и маркетингу, недалеко от них ушли профессии в сфере образования, финансы и право, — пишет Марат Айдагулов. При этом, суммарные траты населения на дополнительное онлайн-образование для взрослых в 2021 году не только сравнялись с тратами на оффлайн-образование, но и превысили их, составив 226 млрд руб. против 213,7 млрд».


Марат Айдагулов также представил результаты собственного опроса аудитории в Telegram. Так, согласно его данным, больше половины опрошенных (68%) указали, что покупали курсы дополнительного образования: 35% — регулярно проходят различное обучение для собственного развития, 12% — таким образом освоили новую профессию, 21% — разово покупали курсы, чтобы разобраться в конкретной теме.
32% ответили, что не понимают зачем покупать обучение, потому что большое количество материалов есть в интернете и можно бесплатно их осваивать.

Он объясняет такую популярность удобством и доступностью онлайн-формата обучения. При этом отдельно Айдагулов выделяет то, что подобный формат в основном ориентирован на освоение либо каких-то отдельных навыков, либо на освоение прикладной профессии и последующее трудоустройство.

«Этот формат полностью отвечает современным тенденциям динамичной и мобильной жизни, поскольку куда меньше привязан к фиксированным месту и времени обучения, — подчеркивает Айдагулов. EdTech позволяет не только экономить время и получать практические навыки, востребованные на рынке труда, но и делает освоение этих навыков доступным для тех, кому недоступно классическое оффлайн-образование. В онлайн-университет не нужно переезжать в другой город, онлайн-обучение просто подстроить под текущий рабочий график, оно в среднем дешевле нескольких лет обучения в традиционном университете, оно по очевидным причинам более удобно для людей с ограниченными возможностями».
При эксперт не считает, что EdTech является конкурентом традиционному высшему образованию.

«Если опираться на цифры различных исследований, которые говорят о том, что большая часть аудитории онлайн-обучения – это люди в возрасте 25+, то вывод напрашивается следующий: EdTech и традиционное высшее образование про разное. Они не являются конкурентами», — подчеркивает Айдагулов.

Поясняя, что есть большое количество профессий, получение которых невозможно заочно. Онлайн-курсы не могут заменить, например, медицинской практики, археологических раскопок или лабораторных исследований.

В числе рисков, связанных с быстрым ростом рынка коммерческого образования, Айдагулов называет появление так называемого «теневого сектора». То есть продажи различного контента за условно наличные деньги (как правило перевод с карты на карты между физическими лицами), с которых налоги не платятся.

«Это ставит перед государством новые задачи, а именно создание легкой базы налогообложения и контроля за подобными форматами. Надо отметить, что вполне адекватным инструментом в данном случае выглядит институт самозанятости, однако в данном случае, на мой взгляд, стоит активнее рассматривать возможность увеличения минимальных месячных оборотов в этой сфере», — подчеркивает Марат Айдагулов.

Экономист и общественный деятель Марат Айдагулов оценил насколько привлекателен рынок коммерческого образования в РФ, какие форматы наиболее востребованы аудиторией, а также описал риски, связанные с увеличением спроса на различные просветительские проекты.

Накануне 1 сентября традиционно все интересуются сферой образования: кто-то готовит детей к школе, кто-то сам ждет начала семестра, а кто-то просто продолжает учиться, потому что получает образование в онлайн.
В этом материале я решил разобраться насколько велик сегодня рынок коммерческого образования в России на примере сферы EdTech, перспективно ли инвесторам вкладывать деньги в новые просветительские проекты.


Во время написания статьи я решил спросить у своей аудитории в Telegram (https://t.me/aydagulov) пользуются ли они возможностью получения дополнительного образования, покупали ли они хотя бы раз какие-то курсы и с какой целью.

Данные получились довольно интересными. 68% моих подписчиков указали, что покупали курсы дополнительного образования: 35% — регулярно проходят различное обучение для собственного развития, 12% — таким образом освоили новую профессию, 21% — разово покупали курсы, чтобы разобраться в конкретной теме.

При этом 32% ответили, что не понимают зачем покупать обучение, потому что большое количество материалов есть в интернете и можно бесплатно их осваивать.

Нужно понимать, что, строго говоря, термин EdTech не является синонимом онлайн образования, он подразумевает в том числе и ряд цифровых технологий, делающих образовательный процесс более удобным. Так, говоря об EdTech, нужно иметь в виду не только непосредственно курсы, школы или университеты, работающие в онлайн-формате, но и целые системы для оптимизации обучения, отдельные платформы для его организации, а также технологии для образовательных учреждений: например, технологии блокчейн, применение искусственного интеллекта, использование устройств виртуальной (VR) или дополненной реальности (AR).

В 2016 году российский рынок онлайн-образования составлял 20,7 млрд. руб., в 2019 году b2c-сегмент достиг 36,5 млрд. руб., по итогам 2021 года объём рынка онлайн-образования и образовательных технологий в России составил уже более 80 млрд. руб., при этом эксперты отмечают, что этот показатель имеет стабильный прирост на 15-20% в год. Российские компании в определённый момент достаточно активно стали выходить на международный рынок: к давно там присутствующей «Нетологии-групп» присоединились «Алгоритмика», PuzzleEnglish, StudyFree и другие. Внутри же страны EdTech, очевидно, был признан весьма прибыльным направлением: совокупный среднегодовой темп роста объема инвестиций в 2017-2019 гг. составил 69%, а в 2019-2021 гг. — уже 149%. В подобные проекты вкладываются Яндекс, Mail.ru, Сбербанк и прочие, а объём венчурных инвестиций в 2021 году достиг показателя в $149.2 млн.

Согласно данным исследования, проведённого Mail.ru Group, аудитория образовательных платформ Skillbox и GeekBrains только в 2020 году увеличилась в четыре раза по сравнению с предыдущим годом, а количество курсов превысило 750. На данный момент аудитория Skillbox насчитывает 563 тыс. пользователей, «Нетологии» — 547 тыс. пользователей, в Skyeng занимается более 150 тыс. учеников с более чем 15 тысячами педагогов, аудитория GeekBrains насчитывает более 3 миллионов человек.


Освоение новых профессий и обучение иностранным языкам: тут абсолютное лидерство занимает обучение IT-профессиям и маркетингу, недалеко от них ушли профессии в сфере образования, финансы и право. В среднем, согласно проведённому Data Insight и «Нетологией» исследованию, получающие дополнительное образование онлайн учатся на 2-3 программах за год, около четверти учащихся (23%) прошли за год 4 программы или больше. При этом, суммарные траты населения на дополнительное онлайн-образование для взрослых в 2021 году не только сравнялись с тратами на оффлайн-образование, но и превысили их, составив 226 млрд руб. против 213,7 млрд.

Подобную популярность объяснить довольно легко: онлайн-формат очень удобен. Он ориентирован на освоение практических навыков, необходимых для трудоустройства по профессии, более того, многие образовательные платформы напрямую сотрудничают с работодателями, заинтересованными в квалифицированных кадрах. Этот формат полностью отвечает современным тенденциям динамичной и мобильной жизни, поскольку куда меньше привязан к фиксированным месту и времени обучения.

Онлайн-образование инклюзивно, оно доступно для совершенно разных типов аудиторий, и именно тут лежит один из ключей к успеху бизнес-проектов в этой сфере. EdTech позволяет не только экономить время и получать практические навыки, востребованные на рынке труда, но и делает освоение этих навыков доступным для тех, кому недоступно классическое оффлайн-образование. В онлайн-университет не нужно переезжать в другой город, онлайн-обучение просто подстроить под текущий рабочий график, оно в среднем дешевле нескольких лет обучения в традиционном университете, оно по очевидным причинам более удобно для людей с ограниченными возможностями, — всё это автоматически расширяет возможную аудиторию любого бизнес-проекта в этой сфере.


Пытаясь ответить на этот вопрос надо учитывать один важный нюанс – маркетинговый потенциал подобного обсуждения. Конечно, различным площадкам с точки зрения продажи собственного продукта выгодно поддерживать именно эту линию в публичном пространстве. Поэтому объективную картинку получить довольно трудно.

Но, если опираться на цифры различных исследований, которые говорят о том, что большая часть аудитории онлайн-обучения – это люди в возрасте 25+, то вывод напрашивается следующий: EdTech и традиционное высшее образование про разное. Они не являются конкурентами.

Мы хорошо понимаем, что есть профессии, получение которых невозможно заочно, онлайн-курсы не заменяет, например, медицинской практики, археологических раскопок или лабораторных исследований. Всегда будут люди, для которых образование – лишь ступень к научной карьере, а университет – это сообщество, в первую очередь.

При этом очевидно, что многие не хотят останавливаться только на своей специализации по диплому и будут искать возможность улучшить собственную экспертизу. И в этом случае для них онлайн-образование – лучший вариант, что говорит о том, что роль EdTech будет увеличиваться с каждым годом.

Что имеем в сухом остатке?
образовательный рынок выглядит сегодня очень перспективным и быстрорастущим, причем как с точки зрения открытия бизнеса, так и с точки зрения инвестиций в уже существующие проекты;
увеличение спроса на различные образовательные продукты приведет (и это сейчас уже видно) к тому, что будет появляться так называемый «теневой» сектор. То есть продажа различного контента за условно наличные деньги (как правило перевод с карты на карты между физическими лицами), с которых налоги не платятся. Это ставит перед государством новые задачи, а именно создание легкой базы налогообложения и контроля за подобными форматами. Надо отметить, что вполне адекватным инструментом в данном случае выглядит институт самозанятости, однако в данном случае, на мой взгляд, стоит активнее рассматривать возможность увеличения минимальных месячных оборотов в этой сфере;
дополнительное регулирование этой сферы деятельности рано или поздно произойдет, но важно, чтобы в этом процессе были учтены мнения и позиции всех заинтересованных сторон. Поэтому, на мой взгляд, сейчас то время, когда нужно открывать широкую общественную дискуссию на тему создания привилегий для бизнеса в этой сфере.

В Центробанке России рассказали о намерениях в 2023 году запустить пилотный проект по исламскому банкингу в Чечне и Дагестане – для этого регулятор готовит соответствующие поправки в законодательство совместно с Минфином. Обсуждение данного вопроса ожидается в сентябре на Международном банковском форуме в Казани.

Экономист и общественный деятель Марат Айдагулов считает, что в России следует активнее внедрять систему исламского банкинга, который может стать хорошей альтернативой классическим вариантам западной банковской системы, а также способствовать привлечению дополнительных финансовых инвестиций из стран Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.


По мнению Айдагулова, при запуске пилотных проектов исламского банкинга в России важно учитывать его специфику и отличия от традиционных финансовых организаций.

Экономист Марат Шамильевич про привлечение финансов в сложившихся экономических реалиях из стран Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.

В своей аналитической статье «Россия активно открывает рынок для мусульманских стран» Марат Айдагулов проанализировал перспективы нового финансового механизма в РФ.



«Система исламского финансирования может стать неплохой альтернативой классическим западным вариантам, а также способствовать привлечению финансовых ресурсов из стран Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии», — отмечает Марат Айдагулов.

По мнению Марата Шамильевича, несмотря на ряд юридических нюансов, например законодательного урегулирования возможности для банков заниматься торговлей, реализация подобных проектов представляется интересной и перспективой.

«Ислам является второй по распространённости религией в России после православия, и огромное количество мусульман-предпринимателей не могут пользоваться услугами обычного банкинга в силу религиозных соображений – для них исламский банкинг необходим», — пишет Марат Айдагулов.

При этом Марат Шамильевич отмечает, что пользоваться услугами таких банков могут не только мусульмане.

«Исламские банки – светские коммерческие структуры, хоть и с рядом ограничений. Большая часть клиентов этих банков – люди светские, которых привлекают данные условия или стабильность финансовой системы. На самых зрелых рынках, например, Малайзии, более 50% клиентов подобных банков — не мусульмане», — подчеркивает Марат Айдагулов.

Напомним, что Центральный банк РФ объявил о запуске пилотных проектов исламского банкинга в двух регионах России: Республике Дагестан и Республике Чечня.

Указанный выше вид банкинга – это тип финансовой системы, принципы которой тесно связаны с этическими принципами ислама как религии и базируются на системе правил, лежащих в основе исламского права – шариате.

В частности, в такой банковской структуре запрещено ростовщичество, то есть предоставление денег под проценты. Для финансирования физических юридических лиц в системе предусмотрены другие механизмы.

«Если вы хотите приобрести определённый товар и заявляете об этом в банке, исламская финансовая организация покупает этот товар и перепродаёт вам, зарабатывая на наценке, при этом ясно указывает сумму понесённых затрат для приобретения. Та же система работает и в случае с приобретением жилья в ипотеку: человек, по сути, выкупает каждый метр интересующей его недвижимости по определённой цене, часть из которой – наценка банка», — разъясняет Марат Айдагулов.

Экономист и общественный деятель Марат Айдагулов о том, что такое исламский банкинг и в чем его отличие от традиционных финансовых организаций, где в мире он активно развивается, а главное инвестиции из каких стран может привлечь создание такого инструмента.

В 2022 году Центральный банк РФ объявил о запуске пилотных проектов исламского банкинга в Чечне и Дагестане.


Само понятие исламской финансовой системы возникло ещё в 80-е годы XX века, за последнее же время оно стало весьма популярным в лексиконе финансистов со всего мира.

Говоря об особенностях исламского банкинга, прежде всего, необходимо упомянуть о ключевом отличии: финансирование тут осуществляется без процентов и сделок с опционами и фьючерсами, то есть, под запретом находится «риба» (ростовщичество) 1 — любая фиксированная ставка, зависящая от срока и величины займа. Получение банком прибыли как таковой при этом не осуждается, главное – эта прибыль должна быть связана с результатами деятельности, она должна являться своеобразным вознаграждением за труд и риск.

Более того, в исламе не осуждается торговая деятельность как таковая, осуждается лишь ростовщичество, поэтому исламский банкинг может рассматриваться как своего рода торговая деятельность. Если вы хотите приобрести определённый товар и заявляете об этом в банке, исламская финансовая организация покупает этот товар и перепродаёт вам, зарабатывая на наценке, при этом ясно указывает сумму понесённых затрат для приобретения – подобный финансовый инструмент называется «мурабаха» 2. Та же система работает и в случае с приобретением жилья в ипотеку: человек, по сути, выкупает каждый метр интересующей его недвижимости по определённой цене, часть из которой – наценка банка.

Из-за подобной этической ориентации и того, что банк не взимает проценты за предоставление денег в долг, в случае финансирования бизнеса банк становится скорее инвестором, а не кредитором, его прибыль непосредственно зависит от успеха финансируемого проекта, из чего вытекает следующий принцип: принцип разделения рисков. Банк, как владелец капитала, разделяет риски, связанные с реализацией бизнес-идеи, с предпринимателем – и, если проект оказывается успешен, получает прибыль как награду за этот риск, что соответствует этическим нормам ислама. Подобный тип финансирования носит название «мушакара» — 3: партнёрское финансирование за долю от прибыли. Аналогом же венчурного финансирования является «мудараба» — 4 — этот вид банковских услуг применяется при размещении депозитов. Владелец денег размещает свои финансы у партнера, который использует их для финансирования какого-то вида бизнеса. Прибыль, полученная от этой деятельности, разделяется между участниками договора.

Именно в связи с идеей разделения рисков, к слову, запрещается работа с деривативами (фьючерсами, опционами, свопами, форвардами): операции с ними характеризуются значительным риском. Также, под запретом находится финансирование деятельности, запрещенной в исламе, например, торговля алкоголем или табаком, производство свинины и торговля ей, торговля оружием, порнографическая деятельность или развитие сферы азартных игр.


В наше же время подобные организации распространены, прежде всего, в мусульманских странах, основная часть которых распространена в Южной, Юго-Восточной и Средней Азии. При этом, в каких-то из них – например, в Иране или Судане – все банки являются исламскими, а в каких-то – ОАЭ, Саудовская Аравия, Малайзия и так далее – велико присутствие и обычных банков. Также, исламский банкинг распространён в Америке, Европе и Австралии, а общий объем исламского финансирования в мире составляет более $3 трлн и может достигнуть $4 трлн на ближайшие 2-3 года.

В России в 90-е годы по такой системе работал «Бадр-Форте Банк», входивший в международную Ассоциацию Исламских Банков. Просуществовал он вплоть до 2006 года. Отдельные продукты исламского финансирования внедрялись и «Сбером», и «АкБарс Банком», в 2016 же году в Казани открылся «первый в России исламский банк».


Внедрить его предлагают через форму организации партнерского финансирования, детально же инициативу должны будут обсудить уже в сентябре на Международном банковском форуме в Казани.

Несмотря на ряд очевидных трудностей юридического характера, требующих пересмотра законодательной базы (простой пример: банкам в России запрещено заниматься торговлей, исламский банкинг построен именно на ней), реализация подобного проекта представляется весьма интересной перспективой. С одной стороны, ислам является второй по распространённости религией в России после православия, и огромное количество мусульман-предпринимателей не могут пользоваться услугами обычного банкинга в силу религиозных соображений – для них исламский банкинг необходим. С другой стороны, пользоваться подобными услугами могут, вопреки мифам, не только мусульмане. Несмотря на обусловленность религиозной этикой, исламские банки – светские коммерческие структуры, хоть и с рядом ограничений. Большая часть клиентов этих банков – люди светские, которых привлекают данные условия или стабильность финансовой системы. На самых зрелых рынках, например, Малайзии, более 50% клиентов исламских банков — не мусульмане.

Так, система исламского финансирования может стать неплохой альтернативой классическим западным вариантам, а также способствовать привлечению финансовых ресурсов из стран Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.

Развитие отечественной легкой промышленности — это необходимость для нашей страны. Приятно читать об увеличении объемов производства одежды в Москве.

Сегодня важно, чтобы такую динамику показывала не только столица, но и другие регионы. Для этого нужен целый комплекс мер, о котором я уже писал в своем материале.

Экономист Марат Айдагулов о том, какие возможности для бизнеса существуют в нише здорового образа жизни, какой объем рынка и какую динамику он показывает, а также о передовых разработках в этой сфере.

Тренд здорового образа жизни неумолимо набирает обороты: за последние 5 лет глобальный рынок ЗОЖ вырос до $4,2 триллионов, ежегодный же прирост мировой индустрии эксперты оценивают аж в 6,4%.


По данным Euromonitor International, объём продаж на рынке здорового питания в России по итогам лишь 2018 года составил 872,9 млрд рублей. Средние чеки онлайн-покупок в сферах, связанных с ЗОЖ, в несколько раз выше, чем в обычных продуктовых магазинах, так, по данным сервиса Яндекс.Касса за 2018 год, в доставке спортивного и здорового питания средний чек составляет более 5 тыс. руб., пока в магазинах категории «Продукты питания» средний чек находится на уровне всего 1,2-1,9 тыс. руб. Ниша здорового питания во всех его проявлениях, с одной стороны, стремительно развивается и находится в стадии жёсткой конкуренции, а с другой стороны – парадоксальным образом полна не охваченных ниш.

Даже кажущийся привычным для москвичей широкий выбор ЗОЖ-продуктов для жителей регионов до сих пор в большинстве случаев остаётся мало достижимой целью, благодаря чему быстро набирает обороты местное производство. Покупатели всегда заинтересованы в новых предложениях. Рассматривая примеры подобных стартапов, — например, региональные бренды типа «Вегенсы» — можно обратить внимание и на то, что на первых порах товары прекрасно продаются через социальные сети, не требуя специальных затрат на создание интернет-магазинов или торговых точек оффлайн.

Конечно, есть и свои сложности. Необходимо учитывать, как минимум, фактор сезонности: по статистике, в сфере питания и сопутствующих товаров спрос растёт с марта по август, после, как правило, происходит спад. Также, необходимы серьезные стартовые инвестиции, ведь по оценкам экспертов при открытии бренда, ориентированного на ЗОЖ, затраты на оформление необходимой документации, оборудование и закупки может быть выше в среднем на 20-30%, чем других нишах.


Отдельно стоит иметь в виду торговлю спортивными товарами. В связи с закрытием магазинов крупных западных брендов, таких как Adidas, Reebok и Nike, продажи спортивных товаров на двух крупнейших по обороту маркетплейсах, Wildberries и Ozon, в первой половине 2022 года выросли в 2,6 раза к аналогичному периоду прошлого года до 26,2 млн шт. Оборот этих двух интернет-магазинов в категориях «спортивный инвентарь и одежда для занятий физкультурой», по данным Moneyplace, с января по июнь утроился, составив 32,6 млрд руб.

Текущая мировая ситуация – уход брендов из России, изменение логистических цепочек – открывает для предпринимателей ряд возможностей, связанных не только с созданием принципиально новых продуктов на рынке, но и с организацией новых типов поставок популярных товаров, начиная от одежды и спортивного оборудования, а заканчивая натуральной косметикой или биодобавками.


Средний чек в категории лекарств и биодобавок в России составляет около 2.2. тыс. руб., и спрос неизбежно растёт на фоне отсутствия возможности заказать подобные товары с площадок вроде iHerb. Отдельную нишу занимают поставки сырья для БАДов, впрочем, ситуация тут осложняется необходимостью получить свидетельство о государственной регистрации с лабораторными испытаниями, оформление которого занимает полгода и стоит больше 100 тысяч рублей. Близкой и сравнительно менее проблемной, в том числе и в вопросах оформления, сферой видится торговля суперфудами – экзотическими продуктами вроде семян чиа, киноа, ягод годжи или зелёной гречки — низкие закупочные цены на которые позволяют делать наценку в 200—400%.

Недавно компания RunRepeat опубликовала исследование, согласно которому количество участников беговых соревнований из России лишь с 2009 по 2014 увеличилось на 300%, между тем как ЗОЖ-туризм включает в себя множество видов активности, начиная от участия в марафонах или триатлонах в стиле Iron man, а заканчивая ретритами или тематическими выездами на практику медитаций. Средний размер платежа за участие в марафонах и других спортивных мероприятиях в 2018 году, по данным сервиса Яндекс.Касса, составил 7 тыс. руб, а ведь сейчас множество подобных событий мирового масштаба жителям России недоступны, что открывает возможности для организации новых маршрутов и программ внутреннего туризма, а также – специализированных школ и беговых клубов, готовящих участников к предстоящим нагрузкам; приложений для тренировок и контроля за питанием; приложений, направленных на развитие осознанности и осознанного потребления, тренд на которые тесно связан с ЗОЖ.

Готовя этот материал я также провел собственный опрос в телеграм-канале (https://t.me/aydagulov). Интересно то, что на первом месте среди соревнований, на которые готовы ездить люди – это велосипедные гонки (19%), на втором месте – различные единоборства (13%), на третьем бег (12%), на четвертом плавание (11%) и на пятом триатлон (бег, плавание, велосипед).

Крайне любопытно, что только четверть (25%) ответили, что их не интересует подобный досуг. То есть ниша крайне актуальная и ее потенциально можно рассматривать для старта бизнеса.

Что особо ценно, данная ниша более чем открыта и для самозанятых, которые могут проводить персональные тренировки или групповые занятия, организовывать выезды в рамках событийного туризма, предлагать индивидуальные программы питания или тренировок, в том числе тренировок в онлайн-формате, разрабатывать персонализированные рецепты, планы медитаций или дыхательных упражнений.